Глава 22. После похорон

Над башнями замка уже возникали оконца синего неба, но настроения Гарри эти признаки приближения лета не подняли. Его преследовали неудачи — и в попытках выяснить, чем занят Малфой, и в стараниях завести со Слизнортом разговор, чтобы побудить его поделиться воспоминаниями, которые он держал под спудом вот уж десятки лет.

— В последний раз тебе говорю, забудь о Малфое, — твердо сказала Гермиона.

Они только что пообедали и сидели теперь втроем в солнечном углу замкового двора. И Гермиона, и Рон сжимали в руках брошюрку, изданную Министерством магии, «Трансгрессия — часто совершаемые ошибки и как их избежать». Сегодня после обеда обоим предстояло пройти испытания, однако до сей поры брошюрке так и не удалось успокоить их разгулявшиеся нервы. Из-за угла показалась какая-то девочка, Рон дернулся и тут же попытался спрятаться за Гермиону.

— Это не Лаванда, — устало сообщила она.

— А, хорошо, — облегченно вздохнул Рон.

— Гарри Поттер? — осведомилась девочка. — Меня просили передать вам вот это.

— Спасибо...

Гарри с упавшим сердцем принял от нее маленький пергаментный свиток. И едва девочка удалилась за пределы слышимости, сказал:

— Дамблдор говорил, что никаких уроков, пока я не разживусь воспоминаниями, не будет!

— Может быть, его интересуют твои успехи? — предположила Гермиона, пока Гарри разворачивал свиток. Но, развернув его, Гарри увидел не узкий косой почерк Дамблдора, а неопрятные каракули, разбирать которые было трудно еще и потому, что пергамент покрывали большие пятна расплывшихся чернил.

— Взгляни, — сказал Гарри, протягивая послание Гермионе.

— Господи, — вздохнула Гермиона, быстро просмотрев его и передав Рону, лицо которого, пока он читал, становилось все более недоуменным.

— Он спятил! — возмутился Рон, закончив чтение. — Эта тварь предложила своим дружкам-приятелям сожрать меня и Гарри! Угощайтесь, дескать! А теперь Хагрид ждет, что мы придем поплакать над ее кошмарной волосатой тушей!

— Мало того, — подхватила Гермиона, — он просит нас покинуть замок ночью, зная, что школа охраняется в миллион раз строже и если нас застукают, мы схлопочем большие неприятности.

— Раньше-то мы к нему ходили, — сказал Гарри.

— Но не по такому же поводу, — ответила Гермиона. — Мы рисковали, и сильно, чтобы выручить Хагрида, но, в конце-то концов, Арагог же умер. Если бы речь шла о его спасении...

— То я пошел бы туда с еще меньшей охотой, — решительно заявил Рон. — Ты не сталкивалась с ним, Гермиона. Поверь, мертвый он намного приятней живого.

Гарри снова взял записку вгляделся в покрывающие ее чернильные пятна. На пергамент явно градом сыпались слезы...

— Гарри, даже и не думай идти к нему, — сказала Гермиона. — Рисковать ради этого отсидкой в школе — полная бессмыслица.

Гарри вздохнул.

— Да знаю я, — сказал он. — Похоже, Хагриду придется хоронить Арагога без нас.

— Да, придется, — с облегчением сказала Гермиона. — Послушай, на зельеварении сегодня почти никого не будет, все же на испытания уйдут... Ты бы попробовал еще разок уломать Слизнорта.

— Думаешь, в пятьдесят седьмой раз мне улыбнется удача? — с горечью спросил Гарри.

— Удача! — вдруг выпалил Рон. — Вот оно, Гарри, — запасись удачей!

— О чем ты?

— Да ведь у тебя есть зелье удачи!

— Рон, а точно! Ну точно же! — ошеломленно произнесла Гермиона.

Гарри уставился на друзей.

— «Феликс Фелицис»? — сказал он. — Ну, не знаю... Я приберегал его для...

— Это для чего же? — скептически поинтересовался Рон.

— Что может быть важнее этих воспоминаний, Гарри? — спросила Гермиона.

Гарри не ответил. В последнее время мысли о золотом флакончике раз за разом возникали на самом краешке его воображения. Неопределенные, смутные планы, в которых Джинни порывает с Дином, а Рон счастлив, что у сестры появился новый сердечный друг. Все это вызревало в глубинах его сознания, являясь Гарри лишь в сновидениях или в сумеречной зоне, лежащей между сном и пробуждением...

— Гарри? Ты еще здесь? — спросила Гермиона.

— Что? Да, конечно, — встряхнувшись, ответил он. — Ладно, если я не смогу разговорить сегодня Слизнорта, придется принять «Феликс Фелицис» и сделать еще одну попытку.

— Ну, значит, решено, — отрывисто произнесла Гермиона, встав и совершив грациозный пируэт. — Нацеленность... настойчивость... неспешность... — пробормотала она.

— Хватит тебе, — взмолился Рон, — и так уж с души воротит... Скорее прикрой меня!

— Да не Лаванда это! — нетерпеливо одернула его Гермиона. Во двор выходили еще две девочки, и Рон мгновенно нырнул ей за спину.

— Пронесло, — сказал Рон, выглядывая ради проверки из-за плеча Гермионы. — Да, видок у них не самый счастливый, верно?

— Так это же сестры Монтгомери. Какое уж тут счастье после того, что произошло с их младшим братом, — отозвалась Гермиона.

— Если честно, я уже запутался в том, что с чьими родственниками происходит, — сказал Рон.

— На их брата напал оборотень. По слухам, его мать отказалась помогать Пожирателям смерти. В общем, мальчику было всего пять лет и спасти его не удалось, умер в больнице святого Мунго.

— Умер? — в ужасе переспросил Гарри. — Но ведь оборотни не убивают, они лишь обращают человека в себе подобного.

— Случается, и убивают, — сказал ставший вдруг непривычно серьезным Рон. — Я слышал, такое бывает, когда оборотень слишком уж распалится.

— Как звали того оборотня? — быстро спросил Гарри.

— Говорят, это был Фенрир Сивый, — ответила Гермиона.

— Я так и знал. Маньяк, которому нравится нападать на детей, — мне о нем Люпин говорил! — гневно произнес Гарри.

Гермиона смерила его суровым взглядом.

— Гарри, ты должен добыть это воспоминание, — сказала она. — С его помощью можно остановить Волан-де-Морта, так? А все эти ужасы творятся по его милости...

Над замком прозвенел звонок, испуганные Рон с Гермионой вскочили на ноги.

— Вы справитесь, — сказал обоим Гарри, когда они направились к вестибюлю, навстречу другим ученикам, которым предстояло сегодня пройти трансгрессионные испытания. — Удачи!

— Тебе тоже! — значительно ответила Гермиона, и Гарри зашагал в сторону подземелья.

Учеников на урок зельеварения явилось только трое: Гарри, Эрни и Драко Малфой.

— Все еще слишком юны для трансгрессии, не так ли? — добродушно осведомился Слизнорт. — Дожидаетесь семнадцатилетия?

Все покивали.

— Ну-те-с, — бодро продолжал Слизнорт, — раз уж нас так мало, давайте повеселимся. Состряпайте мне что-нибудь забавное.

— Замечательная мысль, сэр, — потирая ладони, льстиво отозвался Эрни.

Малфой даже не улыбнулся.

— Что значит «забавное»? — сварливо осведомился он.

— Ну, удивите меня, — беззаботно ответил Слизнорт.

Малфой недовольно раскрыл «Расширенный курс зельеварения». Всем своим видом он давал понять, что считает эти уроки пустой тратой времени. Наблюдая за ним поверх своего учебника, Гарри думал, что Малфой наверняка жалеет о том, что не сидит сейчас в Выручай-комнате.

Обман ли это воображения или Малфой тоже похудел, подобно Тонкс? Побледнел-то уж точно, и кожа его приобрела сероватый оттенок, скорее всего, потому, что ей в последнее время редко случалось видеть дневной свет. Но никакого самодовольства, возбуждения, высокомерия в Малфое больше не наблюдалось — ни следа былой самоуверенности, с которой он открыто бахвалился в «Хогвартс-экспрессе» заданием, полученным от Волан-де-Морта. И вывод отсюда, по мнению Гарри, следовал только один: выполнение этого задания, в чем бы оно ни состояло, дается ему плохо.